Солнечногорск ИНФО — ещё ближе к городу Новости Солнечногорска, все городские новости в одном месте
24 июня 2018 года в селе Речицы Раменского района появился «Дом Салтыкова». Деревянный дом привез в Гжель после войны Александр Борисович Салтыков для общежития художников возрождаемого гжельского промысла. Два года назад Сергей Владимирович Исаев и Вера Михайловна Шимбирева выкупили памятное здание бывшего общежития, отремонтировали и создали экспозицию, посвященную забытой фигуре искусствоведа А.Б. Салтыкова.
– Расскажите, когда вы приобрели «Дом Салтыкова»?
– Мы купили его в 2016 году. К нам он попал в плохом состоянии. Постарались насколько возможно сохранить в прежнем виде фасадную часть. Недостающие элементы восстановили по сохранившимся деталям. Раньше это было общежитие для художников керамического завода с общей кухней и небольшими комнатами.
– До какого времени дом функционировал как общежитие?
– Общежитие закрыли в 2014 году. Где-то в 2006 году здесь еще жили художники. Раньше дом принадлежал Московскому союзу художников. Из Москвы приезжали художники и керамисты, останавливались на разный срок: кто на ночь, кто на месяц, кто жил годами. Работая над оформлением палеонтологического музея, здесь несколько лет жил Белашов, останавливался ныне здравствующий академик Малолетков и многие другие.
В этом доме, скорее всего, жил и сам Александр Борисович Салтыков. В 1948 году он привез этот дом из Москвы с Нижней Масловки, где находились бывшие Абрамцевские мастерские. В здании жили керамисты и рабочие этих мастерских. Абрамцевские мастерские построили в 1908 году, и, таким образом, этому дому предположительно сто десять лет. В 1929 году Абрамцевские мастерские закрылись и больше уже не функционировали. Салтыков хотел привезти этот дом в Гжель еще до войны, но смог только в 1948 году. Дом сильно отличается от местных построек. Крыльцо и наличники – это уже гжельский вариант, на Нижней Масловке вообще не было наличников. Однако размеры окон и самого сруба, конечно, чисто московские, в Гжели так не строили.
– Почему дом был привезен Салтыковым именно в это место?
– Место, где был поставлен дом, имеет предысторию. Дом стоит на огромной плите толщиной восемьдесят сантиметров, которая находится на глубине примерно одного метра. На ней стоят фундаментные столбы, на которых лежит сруб. Плита – это обожженный черепок размером примерно семнадцать метров. Она служила когда-то основанием горна цеха обжига завода Фортальновых. Это был самый большой горн, который встречался в Гжели.
Семья Фортальновых занималась самой разной керамикой: фарфором, майоликой, были и гончары. Первые упоминания об их семье, как о промышленниках, относится к 1840-м годам. Уже тогда они владели здесь небольшим заводом. Это была одна из наиболее зажиточных семей, потому что у них был отдельный двухэтажный цех росписи, цех обжига с огромным горном, а через дорогу, где сейчас пустое место за забором, стоял одноэтажный кирпичный производственный цех, где делали формы, мешали массу. Завод состоял из трех цехов, был достаточно крупным. В 1918 году это предприятие национализировали. О судьбе младшего брата Александра Фортальнова после 1917 года упоминаний нет. О старшем брате Алексее известно, что он в 1918 году ценой своей жизни спас семью. Его жене с четырьмя маленькими детьми удалось бежать и скрыться от расправы. Завод они отдали властям добровольно.
– Расскажите об А.Б. Салтыкове. Какой вклад он сделал в становление гжельского промысла?
– Александр Борисович Салтыков – это ученый, искусствовед, высокообразованный человек, получивший в свое время гимназическое образование и окончивший Московский университет. В 26 лет он стал кандидатом наук. Докторскую он тоже написал, но не защитил, потому что тема была в то время запретной. Он занимался историей народной культуры домонгольской Руси, а она была тесно связана с христианством. К тому времени он уже работал в Историческом музее в Москве.
В 1929 году Салтыкова репрессировали. Он был верующий человек. При всех научных званиях он прислуживал простым алтарником в церкви святителя Николая в Кленниках, где служили священники Сергий и Алексий Мечевы. На выходе из церкви Салтыкова арестовали. Ему предъявили обвинение как участнику всесоюзной монархической организации «истинно-православной церкви». По этому же делу вместе с Салтыковым шел философ А.Ф. Лосев.
Салтыков отбыл в Мариинских лагерях пять лет, но на лесоповале проработал всего три месяца: октябрь, ноябрь и неполный декабрь. За это время стал инвалидом, получил полное физическое и психологическое истощение. Он не был болен туберкулезом, но легкие после лагеря остались слабыми на всю жизнь. Большую часть срока Александр Борисович провел в лагере для инвалидов. Каким образом он туда попал – это отдельный рассказ.
Когда мы столкнулись с этой историей, для нас померк подвиг жен декабристов. Оказалось, что после революции многие женщины отправлялись помогать заключенным в лагеря. В основном это были бывшие дворянки, потому что им не разрешалось работать, и у них было больше свободного времени. Они зарабатывали себе на жизнь рукоделием: вязали носки, теплые вещи, и продавали на рынке. Эти женщины собирали деньги, драгоценности по храмам и шли из Москвы, Ленинграда и крупных городов в лагеря. Они собирались группами по пять-семь человек, доезжали до конечной станции, а дальше шли пешком к местам заключения. Этот путь мог занимать примерно два-три месяца в зависимости от времени года. Женщины приходили в лагеря, покупали заключенным еду, одежду, вызволяли.
Одна из таких женщин, Татьяна Павловна Рябкова спасла Александра Борисовича от смерти. Когда она приехала в лагерь, он уже лежал как труп. Она хлопотала у лагерного начальства, чтобы умирающего перевели в лагерь для инвалидов. Женщине ответили, что в тридцати километрах есть лагерь для инвалидов, но никто его туда не повезет. Шел декабрь месяц, начальство не предоставило ей ни лошадей, ни даже документов на перевозку. Она сама двое суток тащила на волокушах по сугробам Александра Борисовича в инвалидный лагерь. На фотографии мы видим хрупкую женщину, а Александр Борисович был достаточно высоким мужчиной.
– Для Татьяны Павловны Рябковой Александр Борисович был незнакомым человеком?
– Они были до этого немного знакомы, как прихожане одного и того же храма в Москве на Маросейке. Благодаря Татьяне Павловне Александр Борисович попал в инвалидный лагерь, где в больнице его вылечили и поставили на ноги. За пять лет, что он был в ссылке, она приезжала четыре раза, преодолевая путь в два-три месяца в один конец. В 1934 году Салтыкова освобождали, и он женился на Татьяне Павловне.
– А.Б. Салтыков попал в Гжель после освобождения из лагеря?
– Да. Он был коренным москвичом, но жить в столице ему не разрешили. Друзья посоветовали ему поехать в Гжель, где в то время требовался художественный руководитель для поднятия керамического промысла. А.Б. Салтыков был высокообразованным человеком и прекрасным организатором. Здесь была артель «Всекохудожник», размещавшаяся на базе старого кирпичного цеха бывшего завода Фортальновых. Десять-пятнадцать человек лепили и расписывали масляными красками игрушки и детские поделки. Все это делалось на низком художественном уровне, потому что старые гжельские мастера были разогнаны после революции. Промысел был в упадке, а для сельского хозяйства земли здесь не пригодны, поэтому люди фактически голодали. Надо было поднимать керамическую промышленность.
Когда Салтыков приехал в Гжель, в первую очередь, собрал коллектив и создал технологическую цепочку, потому что многие здесь уже не знали как и что делать. Он привез из абрамцевской мастерской формы Врубеля, и до войны в Гжели несколько лет выпускались «Царь Берендей», «Похищение Европы», маски. Салтыков пригласил художников, но, к сожалению, архивов не сохранилось, поэтому мы незнаем, кого конкретно. На изделиях до войны писалось или «Всекохудожник» или «село Речицы». Салтыков также привез в Гжель заказы для оформления павильонов ВДНХ, а с 1936 года – для московского метро. Все первые станции метро, где использовалась керамика, делались на этом заводе. Если до войны в Гжели керамикой занималось не больше пятнадцати человек, то после приезда Салтыкова насчитывалось уже двести человек только работников завода. Кроме того, многие торговали, подвозили материал, обслуживали фабрику. «Всекохудожник» считался к тому времени самым крупным предприятием Гжели.
В 1941 году Александр Борисович добровольцем ушел на фронт, но из-за слабых легких пробыл там только два месяца. Он вернулся работать в Исторический музей, где его назначили заведующим отделом керамики. Однако пока он работал в Гжели, он никогда не покидал Исторический музей, всегда помогал. Основная керамическая коллекция гжельской майолики в музее была собрана Салтыковым. После возвращения в Москву он все равно приезжал в Гжель и оставался художественным руководителем на заводе, который поднял.
В 1944 году правительство начало восстанавливать народные промыслы и озадачилось тем, как возродить Гжель. Александра Борисовича направили художественным руководителем гжельского промысла в артель «Вперед, керамика» в Турыгино, где находится головное предприятие Объединения Гжель. До семидесятых годов там стояло двухэтажное здание бывшего завода Дунашовых.
– С чего А.Б. Салтыков начал возрождать промысел?
– В гжельской керамике было два ярких момента: гжельская майолика и гжельский полуфаянс. Это были самобытные техники, которые отличались от всего остального. Секрет эмали гжельской майолики, к сожалению, к 1944 году был потерян. Он возобновился только в 1980-е годы, хотя технологи искали его постоянно. Александр Борисович понимал, что этот секрет быстро раскрыть не получится, поэтому сразу переключился на полуфаянс. К сожалению, в Гжели еще в 1900 году исчезла белая глина, из которой делали полуфаянс. Это был гончарный промысел, а так как надо было, чтобы вещи имело подходящий вид для промышленного производства, решено было делать фарфоровое изделие, а сам образ и схему рисунка взять с изделий из полуфаянса. Именно этот симбиоз предложил Александр Борисович Салтыков. Он своими руками создал знаменитый алфавит мазков. До сих пор у сына А.Б. Салтыкова – искусствоведа и протоиерея Александра Салтыкова – сохранились альбомные листы с зарисовками отца, сделанные синим карандашом. Помимо рисунка он зарисовывал и формы изделий.
Первый год на заводе «Вперед, керамика» налаживали технологическую цепочку. Взяли за образец кобальт. Здесь у нас представлены реплики полуфаянсовых кувшинов с повторенной один в один росписью. Рядом стоит маленькая кружка – это одно из первых изделий, которое появилось в 1945 году. В тот год Салтыков пригласил из Москвы художницу Наталью Ивановну Бессарабову. Так как Александр Борисович все-таки не был художником-рисовальщиком, по его эскизам и объяснениям она создала несколько предметов. Некоторые вещи, которые приписывают Бессарабовой, например, первые вазы, на самом деле были сделаны под руководством Александра Борисовича. О ее бесспорном авторстве трудно говорить. Бессарабова была скульптором, прекрасным рисовальщиком, а с народным искусством и с росписью она до этого не сталкивалась.
Салтыков и Бессарабова создали творческую группу, куда входили Дунашова, Еремина и другие гжельские мастерицы, которые писали надглазурную роспись в стиле кузнецовского фарфора. У них уже была набита рука. Они были хорошими рисовальщиками, только работали в маленьких мастерских, а не на большой поток. Для поточного производства создали творческую группу, начали обучать людей. Потом при помощи Натальи Бессарабовой они обучили мастериц технике не мазковой, а свободной росписи. Надглазурная роспись более натуралистична, а здесь используется другой прием, растения стилизованные.
Александр Борисович много писал по разным направлениям народной культуры. В советские годы было издано шесть книг. Последняя книга «Избранные труды» вышла посмертно в 1962 году. У протоиерея Александра Салтыкова остались не изданные отцовские произведения. Я предложила ему издать рукописи Александра Борисовича об истории завода «Всекохудожник», завода «Вперед, керамика», Речицкого фарфорового завода.
30 апреля 2019 года исполнится 60 лет, как нет Александра Борисовича. Он оставил после себя след, хотя его сын не ожидал, что спустя столько времени в Гжели вспомнят о вкладе Салтыкова в возрождение промысла. Много лет Александр Борисович проработал в Историческом музее, куда попал еще во время учебы в МГУ в 1921 году, но там нет даже памятной доски. Первая доска, где есть упоминание о А.Б. Салтыкове, появилась только в этом году на стене нашего музейно-выставочного центра. Он оказался забыт в Гжели, хотя его помнят до сих пор в Федоскино. Александр Борисович много сделал для Палеха, занимался с Дымкой. Это было еще до войны, когда он был художественным руководителем в Речицах. После войны Салтыков продолжал помогать этим промыслам.
– В «Доме Салтыкова» проводятся выставки художников. Расскажите, какая выставка пройдет в ближайшее время?
– С 11 октября 2018 года у нас будет выставка работ гжельской династии Хазовых. Основательница династии Ираида Алексеевна Хазова работала еще в первой творческой группе и хорошо помнит Бессарабову. Сын Виктор Хазов, его жена Татьяна Хазова и их дети работали на Объединении Гжель всю жизнь. Выставка продлится до второго декабря.
Антон Саков