Владимир Финогеев: Космический вывод

Любовь Николаевна Николаева сидела у окна на кровати. Она вопросительно улыбнулась. В этой улыбке…

Любовь Николаевна Николаева сидела у окна на кровати. Она вопросительно улыбнулась. В этой улыбке будто промелькнула вся ее большая жизнь, с ее печалью, драмой, героикой и стойкостью. «Я родилась 28 сентября 1930 года в городе Камень-на-Оби Алтайского края». — «Так прямо и называется — Камень-на-Оби?» — переспросил я. Не потому, что не поверил в существование города, а потому, что показалось: в его названии — Камень-на-Оби — есть какая-то загадка. Я переспросил, чтобы дать себе время подумать. Любовь Николаевна сказала: «Могу свидетельство показать». — «Нет-нет, все в порядке, продолжайте». — «Моя девичья фамилия Орлова. Родители — уроженцы села Пичаева Тамбовской области. Отец, Николай Петрович Орлов, происходил из семьи сапожника, а мама — из семьи агронома. У них во владении была мельница, их хотели раскулачить. Родители и бабушка с дедушкой ночью выехали из Тамбовской области на Алтай. Кстати, бабушка Клавдия дожила до преклонных лет. Я помню, что в свои девяносто она попадала ниткой в иголку без очков. Брат мамы работал в Новосибирске инженером, он был три раза женат неудачно, потом женился на простой рабочей и был счастлив. Отца направили работать в Серпухов на завод «Красный резинщик». В марте 1941 года папу призвали в армию, он уезжал в Прибалтику, мы его провожали, помню, снег таял, стояли лужи. Папа погиб 22 февраля 1944 года под Смоленском. Когда я прочла похоронку, я вышла на улицу, стояла у ворот и плакала. Думала, как я скажу об этом маме… Мама тоже работала на «Красном резинщике» начальником цеха. Делали порошки для чернил, мячи, бахилы. Война тогда легла на всех тяжелым бременем. Голод, лишения, боль, страх… Будто огромная крыса ходит в ночи возле твоего дома. Нам помог выжить директор завода «Красный резинщик», фамилия его была Медрич, он много сделал для своих работников. Люди выстояли, страна победила. Как все радовались победе! Была и горечь — победа не возвращает прошлого, и отец не вернется уже никогда… Я жила до 1950 года в Серпухове. Окончила семь классов, поступила в фельдшерскую школу. Три года училась, была направлена работать в Нижнее Шахово, под Серпухов, главным медиком на три деревни. Через два года решила поступать в медицинский институт, поехала в Москву. Жить негде и не на что, начала работать, устроилась в Московский областной институт акушерства и гинекологии старшей сестрой. Так как у меня не было десяти классов образования, в медицинский меня не взяли, и я поступила в пединститут. В 1955-м начала работать в санэпидемстанции в Южном порту, в Москве. Однажды подруга говорит: «Сегодня друг брата приезжает из Казахстана, приходи в гости». Так в 27 лет я познакомилась с мужем. Он окончил Военно-инженерную академию имени Куйбышева и с другими выпускниками отправился строить Байконур в Казахстане. Я прожила с ним в Байконуре десять лет, с 1957-го по 1967-й. Я ветеран Байконура. А муж, Евгений Иванович Николаев, — Герой Социалистического Труда. Поселок, где мы жили, назывался Ленинский. Палаток и землянок — с чего началось строительство космодрома — я не застала. Разместили нас в бараке. Климатические условия трудные, летом — жара, пыльные бури. Идешь на работу — закрываешь лицо платком, но песок проникает всюду — в волосы, глаза, рот. Дома окна завешивали солдатскими одеялами. Горбачев позже приезжал в Ленинский, как раз случилась пыльная буря. Распорядился повысить зарплату на 15 процентов. При всей жаре летом зимы были суровые: утром вода в комнате замерзала. Два года мы жили в бараке, потом дали комнату в коммуналке. Сын родился, стало тесно. А квартиру никак не давали. Раз утром вижу, идет начальник строительства генерал Шубников, он пешком ходил. Я к нему: «Мы живем с ребенком в коммуналке. Тесно!» — «А кто твой муж?» — «Николаев, главный инженер». — «Это такой лысый, как я? Знаю его, трудоголик». И квартиру мы вскоре получили. Мне когда-то цыганка нагадала, что я овдовею и выйду замуж второй раз. Я боялась, что муж погибнет. Муж уезжал на работу на неделю, на выходные возвращался. И вот как-то заходит: израненный, весь в крови. Попал в аварию, по дороге врезались в каток. Два дня полежал, а потом приехали за ним: «Давай поднимайся, без тебя работа стоит». Муж поднялся и остался жив. Так что цыганка ошиблась. В 1968 году вернулись в Москву. На второй день утром у меня нога отнялась. Установили серьезные проблемы с позвоночником, легла в больницу. Была на приеме у нейрохирурга, он сказал, ноги могут отказать в любой момент, посоветовал носить корсет. Но вот мне уже 86, а я хожу нормально». — «А когда вы сняли корсет?» — «Я не сни
мала. Он и сейчас на мне. Сорок пять лет в корсете, — она улыбнулась, — одна нога короче другой. Три инсульта перенесла — в 1973?м, 1985-м и 1997-м. С мужем развелись в 1989 году, больше я замуж не выходила. Когда разводились, моя мама умирала от рака груди. Врачи сказали в свое время, что она больше года с такой болезнью не проживет, но она прожила двадцать. У мужа другая семья, но сына помог вырастить. Платил ежемесячно по сто рублей. Сын дружит с отцом, оба достигли высоких военных званий». Она рассказывала, а я думал о невидимых вещах. Когда-то на берегу Оби вышел из-под земли каменистый отрог горной гряды, отчего город получил название Камень-на-Оби. Через сто пятьдесят лет сравнительно недалеко от этого места будет построен бетонный помост для запуска кораблей, и в этом искусственном «камне» запечатлелось тепло души Любови Николаевны Николаевой.

Рисунок 1

Рисунок 2

На правой руке наблюдается крестообразная фигура под средним пальцем, несколько смещенная (рис. 2, крест — красный), это выражение гибели отца на войне. Линия мужа длинна, глубока и массивна, она пересекает линию судьбы, в дальнейшем сама играет роль линии судьбы (рис. 2, линия судьбы — синий, линия мужа — желтый) — это говорит о том, что муж обладает сильным характером и добьется высокого военного чина. Затем линия судьбы мужа останавливается глубокой косой линией (рис. 2, косая линия — розовый) — это обозначение развода, который причинил страдания.

Источник